В преддверии годовщины страшного обстрела 30 декабря корреспондент «АиФ-Белгород» пообщался с ведущими медицинскими работниками второй городской больницы, куда в тот день был направлен основной поток раненых. Напомним, атака ВСУ по центру Белгорода унесла в тот день жизни 25 человек, более 100 человек получили ранения.
Сутки работы без перерыва
«Это была суббота, выходной день, — вспоминает заместитель главврача по хирургической помощи Александр Бабенко.- Я ждал сына-старшеклассника с занятий от репетитора, и он уже выходил, было около трёх часов дня, и тут начались прилеты. Я увидел, что в центре города поднимаются клубы дыма — а репетитор у нас как раз в центре. Сразу поехал за сыном, привёз его домой, а сам помчался в больницу. Администрация сразу дала клич всем сотрудникам, что ожидается массовое поступление пострадавших. И я уже через полчаса был на рабочем месте, и мы работали без перерыва в течение суток, домой я вернулся только к вечеру 31 декабря».
Сам Александр Александрович — врач высшей категории, выпускник Курского медицинского университета, имеет хирургический стаж в 25 лет.
В тот день в больницу поступило и обратилось порядка 80 человек, 54 пациента госпитализировали. В Москву тогда эвакуировали 13 человек по приказу министра здравоохранения РФ Михаила Мурашко — уже 31 декабря в город прибыли специалисты федеральных клиник, отобрали и увезли самых тяжелых.
«Тем, у кого были лёгкие ранения, оказывали первую помощь, и они после осмотра и перевязки уходили или уезжали по домам, чтобы не мешать нам работать с тяжелоранеными, — вспоминает Александр Бабенко. — Люди были в крови, в грязи, многих раненых подбирали прямо с земли и везли к нам. Я в тот день участвовал и в приеме раненых, и в их распределении, и в определении очередности операций, и в формировании операционных бригад. После того, как начинались операции, участвовал в самых сложных из них».
Хирург вспоминает, что были и очень серьезные ранения, но опыт по ранениям за время СВО есть у всех специалистов больницы. Однако с таким количеством пострадавших медицинские работники столкнулись впервые. Были задействованы одновременно все операционные — а их в больнице 12.
«И благодаря вот этой слаженной работе всего нашего коллектива было спасено много жизней, — говорит врач. — Конечно, этот день никогда не забудется, столько ни в чем не повинных людей погибло. Лично я, пока ехал с сыном по центру города, видел лежащие на улицах тела, горящие машины. Потом, когда к нам началось массовое поступление раненых, люди искали среди них своих родных и близких, плакали. Было всех очень жалко, но все наши сотрудники были на своих местах и работали на полной самоотдаче».
«Приёмник» был залит кровью
Заведующий нейрохирургическим отделением больницы Сергей Карпенко был в тот день выходной, но его экстренно вызвали с утра для сложной операции. «Думал, на час-два, а оказалось, на сутки, — говорит Сергей Иванович. — Я поехал, и сам обстрел застал меня в операционной. Начались взрывы, потом анестезиолог с медсестрой рассказали, что творится в городе — всё разбито, крики, на земле лежат люди, горят авто. Мысленно думаю: надо оперативно завершать операцию. А по коридору уже бегут люди, уже везут первых пострадавших».
Сергей Капренко вспоминает, что в тот день не было в больнице ни паники, ни неразберихи, хотя людей привозили без сознания, без документов, и надо было быстро распределить всех пострадавших и всех прооперировать. «Запомнилось только, что весь „приемник“ был залит кровью», — говорит нейрохирург.
По своей специализации Сергей Иванович оперировал в тот день троих раненых. Говорит, что делал всё, что было в его силах, но, к сожалению, бывают ситуации, когда врачи находятся в неравной битве со смертью.
«Запомнилось, как приходилось выходить к родным и говорить, что их близкого человека уже нет, и как люди задавали вопросы — почему вы его не спасли? А как мог бы спасти пациента, если ему огромным железным осколком пробило голову насквозь? Понимаете, нейрохирургия — это другая специфика, это головной мозг, после ранений в голову человека реже можно спасти. Даже если пуля попала, она более-менее ровненькая — а когда попадает осколок, да ещё отрикошечивает от кости черепа, внутри в голове остаётся каша. Потому такие ранения самые отвратительные, и тут не от нас, врачей, больше зависит, а от характера ранения, и порой просто ничего нельзя сделать», — говорит нейрохирург.
Сам Сергей Капренко — коренной белгородец, учился в белгородском университете, сразу, когда там открылся медицинский факультет, до этого закончил медколледж. Шесть лет работал в ожоговом отделении областной больницы и параллельно учился, а всего имеет медицинский стаж в 27 лет, 20 их которых — в нейрохирургии «Знаете, я всякое повидал, но такого, как 30 декабря, в моей практике не было — и дай Бог, чтобы не было и впредь», — говорит врач.
«Счет шел на минуты»
Дежурить по больнице в ту роковую субботу выпало врачу-хирургу хирургического отделения № 2 Алексею Швецу.
«Дежурство началось, как всегда, с плановой работы — оперировали тех пациентов, которые остались с предыдущих смен. Около 15 часов раздались громкие взрывы, затряслись стекла, задрожали стены, стало страшно, никто не понимал, что происходит, сирена тогда еще не работала, — вспоминает Алексей Алексеевич. — И с этого момента в жизни нашей больницы, как и всего города, все изменилось. Буквально через несколько минут после взрывов мне начали звонить из администрации больницы, одной из первых позвонила наш главный врач Ольга Владимировна Мевша, сообщила эту страшную новость, что в городе большая трагедия и что в наше лечебное учреждение ожидается массовое поступление пострадавших».
Наверное, сначала ни одна экстренная служба в городе, включая МЧС, МВД, не знала масштабов трагедии, а тем более обычные врачи. Первые пострадавшие начали поступать уже минут через 15-20 после обстрела.
«Самым первым привезли мужчину — я потом узнал о нём из новостей, он был представителем следственных органов, приехал в наш город в командировку из Сибири. К сожалению, пока его везли, он скончался. Мне особенно запомнилось, что его к нам доставила почтовая „буханка“, машина просто случайно проезжала мимо, подобрала его и привезла к нам быстрее всех. Жуткая картина, весь салон машины был залит кровью, у человека была тяжелая минно-взрывная травма с повреждением живота. Мы могли только констатировать смерть, — вспоминает Алексей Швец. — Я в своей практике сталкивался со многим, но такого еще не видел».
Потом начали организованно приезжать экипажи «Скорой помощи», медики старались действовать предельно быстро, чтобы на пандусе приемного отделения не скапливались машины. Из холла вынесли все лавки и кресла, чтобы освободить больше места. Бригада в составе врача-хирурга, нейрохирурга и врача-анестезиолога определяла тяжесть состояния каждого пациента и сразу направляла в операционные.
«Знаете, в тот день весь наш коллектив, все как один прибыли в больницу: кто-то из спортзала с тренировки, кто-то с вещами из магазина примчался, — вспоминает Алексей Алексеевич. — Быстрее всех приехала наш главный врач, она руководила всем процессом и взаимодействовала с оперативными службами. После обстрела люди поступали к нам потоком в течение двух-трёх часов».
За каждым тяжелым пациентом закрепляли профильного специалиста, лечащего врача, который за него отвечал с момента заезда в приемное отделение и до следующего утра. Это нужно было, потому что тяжелого пациента бросать нельзя. «Порядка 25 пациентов у нас были в реанимационных отделениях, двое из них умерли — пациент с тяжелым осколочным ранением головы и повреждением головного мозга, и второй, его к нам привезли без обеих ног и без руки, их оторвало при взрыве, этот мужчина, к сожалению, тоже не выжил. Остальных удалось спасти», — говорит врач.
Алексей Швец родом из Бирюча, окончил Курский государственный медицинский университет, работал в 1-й городской больнице Белгорода, затем при её реструктуризации перевелся вместе со всем коллективом во 2-ю городскую. Общий хирургический стаж 15 лет.
«Помогали, чем могли»
Олеся Мяснянкина, врач травматолог-ортопед травматолого-ортопедического отделения, лечила в тот день раненых с различными травмами — грудной клетки, рук и ног, помогла семи пациентам, обрабатывала, перевязывала, очищала раны от грязи и мелких осколков, накладывала гипс и шины.
«Во время трагедии мы с ребёнком как раз ехали на каток на Соборную площадь, — вспоминает Олеся Александровна. — Прогремело несколько взрывов, так что машина затряслась, потом появились клубы дыма. Мне стало страшно, и мы с ребёнком решили незамедлительно вернуться домой. Уже в машине, стоя в пробке, начала читать в соцсетях о том, что происходит, о погибших людях. От жутких роликов, которые выкладывали очевидцы, сердце прямо колотилось. Отвезла ребёнка домой и немедля помчалась на работу. Увидела, как к больнице одна за одной подъезжают „Скорые“. Имея опыт оказания первой помощи раненым на СВО, я использовала его и здесь, в приемном отделении».
По словам Олеси Александровны, все врачи и младший медперсонал работали единой командой, каждый восприняли эту трагедию как общую боль. «Половина пациентов поступали без сознания, как неизвестные, — говорит врач-травматолог. — У тех, кто мог говорить, мы первым делом узнавали фамилии и имена, контакты близких».
Одной из таких пациенток была 26-летняя женщина из Санкт-Петербурга, которая с мужем приехала на праздники в гости к родителям. В момент атаки они были в центре города, выбирали новогодние подарки. Её доставили с минно-взрывной травмой, осколочным ранением бедра, с перебитым пальцем и ушибами головы, кистей и нижних конечностей. С тяжелой травмой поступила пожилая женщина, врачи не смогли сохранить ей ногу, которую буквально размозжило взрывом.
«Сейчас, конечно, приходит полное осознание масштаба произошедшего, — говорит Олеся Александровна. — Каждый из нас тогда делал всё, что от него зависит, чтобы помочь людям. И сейчас все мы стараемся сохранить боевой настрой и верить в лучшее, в стойкость и силу нашей страны, наших людей. Вместе мы со всем справимся!»
