30 октября в России считается Днем памяти жертв политических репрессий. Историк, начальник управления по делам архивов Белгородской области Павел Субботин рассказал о том, что происходило в те страшные годы репрессий и как это коснулось Белгородчины.
«Не застрахован был никто»
Екатерина Никулина: Из-за чего, по вашему мнению, начались репрессии? Что послужило толчком к ним? Кто и за что чаще всего подвергался репрессиям?
Павел Субботин: Для разных категорий населения и в разные периоды причины и поводы для репрессий были разные. В основе их всегда лежала нетерпимость к другим политическим или религиозным взглядам, опасения, что люди с другими взглядами представляют потенциальную опасность для власти одной конкретной партии. Это было классическое сектантство, когда все, не согласные с твоей точкой зрения, враги. В остальном надо смотреть на текущий политический момент.
В ходе Гражданской войны все стороны противостояния практиковали взаимный террор, от которого страдало в том числе и гражданское население. С началом коллективизации репрессии коснулись зажиточных слоёв деревни, параллельно шёл разгром церковных организаций. В 1920-1930-е планомерно зачищались бывшие соратники по революции и Гражданской войне – эсеры и меньшевики. Свой вклад в репрессии 1930-х дала внутрипартийная борьба – тут уже ловили троцкистов и тех, кого ими назначали. Впрочем, в конце 1930-х годов репрессии могли коснуться буквально каждого. В том числе людей с комсомольским и партийным билетом в кармане. Не застрахован был никто.
– Сейчас многие ставят под сомнение как сами репрессии, так и невиновность тех, кого они коснулись. Что вы можете сказать по этому поводу?
– Полагаю, это произошло из-за того, что в 1990-е годы тему репрессий в своих узких интересах активно использовали российские либералы. По мере их дискредитации за проводимую ими политику в глазах общества было дискредитировано и всё, что они наговорили. Даже если изначально с либералами это было никак не связано.
В Белгородской области на протяжении многих лет шла планомерная работа по выявлению и публикации материалов о жертвах политических репрессий. Этой работой руководил наш ныне покойный земляк-фронтовик, профессор и академик Юрий Юлианович Вейнгольд. С 1996 по 2010 годы было издано 10 томов со списками репрессированных белгородцев. Эти книги есть во всех наших районных и областных библиотеках в свободном доступе. Это тысячи страниц и тысячи имён и лиц.
Первое, что поражает, когда читаешь эти списки, так это то, что основными категориями расстрелянных или сосланных в лагеря белгородцев были простые рабочие и колхозники, люди труда, часто малограмотные. Пастухи, портнихи, хлеборобы, плотники, конюхи, сапожники, слесари... Это была война против простого народа. Надо очень постараться, чтобы среди тысяч работяг с поломанными судьбами найти кого-то из «эксплуататоров».
«Будьте прокляты, враги!»
- Известно, что пик массовых политических репрессий пришелся на 1930-е годы, а конкретно на 1937-1938, именуемые «годами большого террора». Как в эти годы освещалась политическая жизнь в региональных газетах?
- В нашем архиве хранятся подшивки районных газет Белгородчины за 1930-е годы. Они в свободном доступе. Общая атмосфера на протяжении 1930-х - кампанейщина и бешеный темп. Одни хозяйственные и политические кампании сменялись другими. Политические кампании на местах ориентировались на Москву и на центральные газеты. Перепечатывались программные материалы, а потом уже на месте раскручивали тему.
Общее впечатление на пиках таких кампаний – психоз. Чтобы это прочувствовать, нужно брать подшивки и читать газету день за днём. Истерика по любому поводу постоянно нарастала. В отношении тех, кого на каком-то этапе назначали врагами, шла открытая травля. Людей доводили до того, что они в 1929-1931 годах письменно отрекались от родителей прямо на страницах Белгородской правды: «Я, такая-то, отказываюсь от своего отца и матери». В ходу были коллективные письма с проклятиями. Вот, например, три соседних заголовка только из одного номера «Белгородской правды» за 1937 год: «Будем беспощадно выкорчевывать врагов», «Будьте прокляты, враги!», «Разоблачим врагов».
- Как общество относилось к жертвам репрессий?
- А какие были варианты? Внешне все были согласны.
- Что делали с родственниками репрессированных? Подвергались ли они политическим гонениям?
- Родственники репрессированных попадали в категорию лишенцев – лиц, лишённых избирательных прав. Им нельзя было проживать в утверждённом списке крупных промышленных городов, поступать в высшие учебные заведения, работать на ряде промышленных предприятий, во время голода им прекращали отпускать товары в магазинах. В газетах иногда их так и называли – «лишние люди». В госархиве Белгородской области сохранились дела со списками лишенцев по большинству районов Белгородчины. Сейчас они рассекречены и с ними можно ознакомиться.
Голод был страшный
- Голодомор в СССР начала 1930-х годов – миф или реальность? Затрагивал ли он территорию Белгородчины?
- Голодомор – это украинский политический термин. Так наши соседи убеждают себя и окружающих, что голодом морили только их по национальному признаку. В то время как на самом деле в 1932-1933 годах голод был на всём пространстве СССР в разных масштабах, и людей он касался не по национальному признаку, а, скорее, по профессиональному – наибольший урон понесло крестьянство. Больше всего пострадали Центрально-Черноземная область РСФСР, куда входила тогда и Белгородчина, Поволжье, действительно Украина, и Казахстан - те области страны, которые выращивали зерновые.
Голод на территории Белгородчины в 1932-1933 годах был массовым и ничем не отличался от аналогичных событий на Украине или в Поволжье. Процитирую сводку центрально-черноземной областной контрольной комиссии ВКП(б) за май 1933 года по Борисовскому району: «На почве голода громадное количество опухших людей и массовое явление нищих, особенно детей: среди последних смертность доходит до 70-90 человек в день. Зарегистрировано много случаев людоедства. Заманивали детей нищих — убивали и поедали (людоеды арестованы и содержатся при раймилиции)».
26 мая 1933 года ОГПУ докладывало: «За время зимы и весны 1933 года лишь по одному селу Борисовке умерло от голода более 1000 человек. Причем преобладающее большинство умерших и умирающих — колхозники и единоличники, бедняки и середняки. В настоящее время смертность населения не прекращается, и ежедневно умирает по 20-30 человек колхозников и единоличников. В целом ряде сел трупы умерших продолжительное время не убираются».
При этом продовольствие в районе было, но направлялось на поддержку ограниченной категории людей: «Сельхозкомбинат райпотребсоюза со своими МТС и свинарником превращены в подсобное хозяйство для райактива. Молочная продукция через закрытый распределитель целиком идет на снабжение «главков».
В Белгородском, Борисовском, Грайворонском, Корочанском, Ракитянском, Ровеньском и в других районах Белгородчины голод был страшный. Люди умирали ежедневно, убивали и ели соседей, чужих и собственных детей. Многие бежали в крупные города, такие как Курск и Харьков, в надежде там найти еду, но и там ситуация была не намного лучше. В то же время в газетах писали про достижения и очередную хозяйственную кампанию.
Документы о голоде на территории ЦЧО опубликованы и доступны всем. Это страшные документы, но от них никуда не деться.
Крестьяне психологически были сломлены
– На территории Белгородчины в 1930-е годы была проведена коллективизация. Что она из себя представляла?
- На каждый район спускался план по раскулачиванию. В каждом сельсовете составлялись списки семей на раскулачивание, после чего семьи в течение нескольких часов силой выбрасывали из домов, грузили на подводы и отправляли в районные центры. Там их пересчитывали и отправляли дальше на крупные железнодорожные станции, где грузили в товарные вагоны. Несколько таких эшелонов с белгородцами ушли на север или в Казахстан. Освободившиеся дома занимали под учреждения сельсоветов и колхозов, инвентарь передавали в колхозы, личные вещи между собой делили активисты.
Основная масса документов по раскулачиванию хранится в областном архиве МВД. Полностью этот документальный массив до сих пор не обработан и ещё ждёт своих исследователей. В госархиве Белгородской области по лишенным избирательных прав можно встретить постановления и списки, но это только часть документов.
– Как коллективизация сказалась на местном населении в то время?
– Все виды репрессий в той или иной мере подрывали производительные силы села, а в целом уничтожили патриархальный мир русской деревни. В то же время, раскулачивание и последовавший за ним голод оказали свой политический эффект – после массовых выселений, голода и арестов крестьяне психологически были сломлены. К концу 1930-х годов деревня стала другой.
– Существует мнение, что СССР был построен руками заключенных. Что вы думаете по этому поводу?
– Не могу согласиться. СССР был построен руками всех. В развитие страны вкладывались все категории населения, каждая по-своему. Безусловно, репрессии нанесли огромный удар по целым слоям нашего народа, поломали человеческие судьбы. Но, в то же время, рядом шла другая жизнь. Прошлое не состоит только лишь из тёмного или светлого. В реальности всё перемешано и часто идёт рядом. Видеть нужно все стороны. Чем-то, быть может, гордиться, о чём-то – горько сожалеть.