Около месяца назад сотрудник Белгородской детской областной клинической больницы, детский хирург отделения гнойной хирургии Антон Лысов вернулся из зоны СВО, где пробыл полгода в качестве полевого хирурга. О том, почему он поехал туда добровольцем и с чем там столкнулся — в нашем материале.
«Возьмём фельдшером»
Антону Евгеньевичу 38 лет, из которых 16 — трудовой стаж хирурга. Он родился в Губкине, вырос в Белгороде, учился в средней школе № 5, после школы поступил на медицинский факультет Белгородского государственного университета по специальности «лечебное дело», после института пришёл в интернатуру в областную детскую больницу. «Ребёнок — он всегда ребёнок, а взрослые бывают разные, хотелось помогать именно детям», — говорит он. Работает в больнице с 2007 года, врач высшей категории, имеет четыре медицинских специальности.
«Как только стало понятно, что всё всерьёз, с марта 2022 года я начал обивать пороги военкоматов, — рассказывает Антон Евгеньевич. — Там я узнал, что по приказу генштаба от 2021 года все врачи, не имеющие военной кафедры за плечами, в зоне боевых действий считаются фельдшерами, и мне изменили военно-учётную специальность с врача на фельдшера. Из-за того, что в медицинских институтах нет военных кафедр, мы все, врачи, военнообязанные, но не имеем формальных оснований, чтобы свою воинскую обязанность исполнить по своей прямой специальности, даже имея большой опыт и знания».
В итоге, когда с апреля 2022 года в городе развернули военный госпиталь, доктор Лысов стал дежурить там на общественных началах.
«Пришёл туда, познакомился, представился. «Помощь нужна?» «Нужна». Стал там бесплатно дежурить, — говорит Антон. — Хотелось быть полезным Родине хотя бы так. И ещё хотелось проверить свой уровень подготовки. Опыт совместной работы с врачами госпиталя показал, что я достаточно прилично подготовлен и вполне смог бы приносить пользу на передовой. Снова начал поиск места для приложения своих усилий, и выяснилось, что иного пути для таких, как я, на сегодня не существует. В итоге я участвовал в СВО в одном из добровольческих подразделений».
Не за деньгами
Антон женат вторым браком, в котором у него родился сын, на момент его убытия в зону СВО сыну было чуть больше года. От первого брака у него две дочки. Супруга Антона Виктория, тоже, кстати, как и он — детский хирург, — известна в Белгороде как «доктор Вика», так как с начала СВО занимается волонтерской деятельностью медицинской направленности.
«Семья, конечно, была не рада моему решению, пытались удержать — но все они неплохо меня знают и прекрасно понимали, что это вряд ли получится. — говорит Антон. — И хотя супруга и была категорически недовольна тем, что я уезжаю, она никому не позволила бы негативно высказаться ни о лично моем решении, ни об СВО в целом. Такой вот парадокс моей любимой. А я, когда представилась возможность заниматься хирургией на передовой, сразу собрался и поехал. И знаете, среди тех, с кем я там работал, не было таких, кто поехал бы за заработком. Да, были коллеги, которым командировка позволила существенно улучшить своё материальное положение, ведь не во всех регионах оплата труда медиков адекватная, но это не было самоцелью — все приехали Родине послужить».
В зоне СВО Антон пробыл полгода, вернулся, потому что подошёл к концу срок командировки. На работе на этот период ему предоставили отпуск без содержания, и вообще, по словам нашего собеседника, руководство его всячески поддерживало.
«Решение отпустить на полгода нашего сотрудника было не только моим — это было решение всего коллектива. — говорит главный врач Детской областной клинической больницы Ирина Кизилова. — Антон Евгеньевич достаточно долго собирался, мы его все отговаривали, и когда он сообщил о том, что всё-таки уезжает, учитывая и кадровую ситуацию в больнице, и его квалификацию, конечно, у меня было желание сказать ему: «Нет». Но, наверное, чисто человеческое чувство того, что мы должны помогать друг другу и быть все вместе, нас всё-таки привело к тому, что мы его отпустили. Коллектив наших хирургов полгода работал и за него в том числе, и это было понимание того, что он для нас важен и как врач, и как специалист-профессионал высокого класса, и как коллега. Мы знали, что он всё равно вернётся и дальше будет помогать детям, потому что руки у него золотые. Он настоящий детский хирург, который владеет абсолютно всеми навыками, которому по силам любая операция. Он относится к той категории неравнодушных людей, которые не могут сидеть на месте, ему постоянно нужно что-то делать, постоянно идти вперёд. Пока он был там, мы были с ним на связи, очень за него переживали и рады, что он вернулся целым и невредимым».
Детская областная больница работает круглосуточно, здесь много экстренных операций. Они, конечно, имеют совсем другую специфику, но накопленный опыт как на основном рабочем месте, так и в военном госпитале, помог Лысову быстро освоиться на воинском поприще.
Знакомство с коллективом госпиталя на передовой произошло интересно: встретил Лысова начальник отделения, поселил, велел отдыхать с дороги и осматриваться. Антон и пошёл осмотреться на новом месте, и сразу услышал, что по рации передают — в операционную везут бойца с ранением шеи.
«Приезжает лифт, стоит в нём начальник отделения, рукой зажимая шею раненого на каталке, из которой хлещет кровь, незамедлительно завозит его в операционную — как были, не переодеваясь, не разуваясь. Как в кино про войну. А там как раз доктор только закончил операцию. На тот момент — основной специалист по сосудистой хирургии. Он слышал сообщение по рации, успел подготовиться и распорядиться о том, что приготовить всё операционной сестре. В итоге — один держит, другой пытается обеспечить доступ, а это сложно, шея — анатомически очень непростая зона: тесно, важных структур очень много, плюс кровотечение надо как-то контролировать. В одни руки — никак не получится выйти на поврежденный сосудистый пучок. Я тут же спросил медсестёр, где можно приготовиться, переодеться — и врач в операционной на всю жизнь запомнил меня как большого дядьку в очках и маске, который взялся неизвестно откуда и стал помогать. Ранение оказалось достаточно сложным — бифуркация сонной артерии, но мы его вместе благополучно зашили», — вспоминает Антон.
«Зашили при фонарике»
Антону приходилось рисковать жизнью — по их госпиталю нацисты нанесли ракетный удар, причем как раз в тот момент он оперировал.
«Нам очень повезло, и врачам, и пациентам, которые были на столах в операционной, никого из нас не ранило. Бахнуло, свет погас, вода потекла, потом ещё раз бахнуло, аппаратура остановилась, больного начали мешком Амбу дышать. Перекличка, кто-то нашёл фонарик, при фонарике зашили, и начали эвакуационные мероприятия, — вспоминает хирург. — «Мешком дышать» — это как в кино про скорую помощь, когда отключается аппарат искусственного дыхания. Вытащили пациентов в уцелевшую часть госпиталя, начали там собирать раненых, оказывать им помощь, более-менее разобрались в обстановке — начали эвакуацию раненых и гражданских из госпиталя».
Часть персонала осталась в уцелевших помещениях, часть по приказу командира поехала в другие госпитали, в том числе и Лысов.
«Знаете, там всё совсем по-другому, чем здесь, «на гражданке», — говорит врач. — «За лентой» главное — что ты умеешь делать. Готов ты учиться сосудистой хирургии — бери и делай, Готов оперировать на органах грудной клетки — бери и делай. Некогда сидеть и ждать, счет порой идёт даже не на минуты, а на секунды, а за ними — жизни молодых ребят, которых надо спасти. И мы спасали их именно благодаря пренебрежению формальностями, благодаря полному отсутствию бюрократии. Мы все работали именно командой, делились опытом. Но когда ты один и за спиной никого из старших — это проверка не только характера, но и призвания. Очень многие операции я там делал впервые в жизни, не имея возможности с кем-то посоветоваться, только по книжкам, и делал успешно. И я теперь понимаю, что с призванием не ошибся — по крайней мере, так мне говорили ребята, а я им верю».
Улучшили жгут-закрутку
Ещё до командировки супруги Лысовы занимались и продолжают заниматься волонтёрством, создали волонтёрскую группу медицинской направленности. Пока мужа не было в Белгороде, доктор Вика посвятила ей много времени и сил, расширила направления деятельности. Группа собирает для военных медикаменты, изделия медицинского назначения, формируют аптечки, рюкзаки с групповым медицинским имуществом для фельдшеров и санинструкторов, и всё это отправляют «за ленту». Всё закупается на пожертвования, поставщики знают группу и отпускают всё необходимое с солидными скидками, практически по себестоимости.
«Мы постоянно старались что-то придумать, усовершенствовать, чтобы, с одной стороны, помощь была максимально эффективной, и с другой стороны, минимизировать затраты, — говорит Антон. — Всё, что мы делаем для солдат, мы делаем бесплатно, на народные деньги, которые надо максимально экономить и расходовать эффективно, потому что люди зачастую жертвуют все, что могут».
Есть классический резиновый жгут для перетяжки сосудов, который придумали ещё до Первой Мировой войны, замечательная вещь, но у него только два положения — он либо наложен, либо не наложен. А есть жгут-закрутка, он состоял на вооружении Красной Армии ещё в 30-е годы XX века, но потом это забылось. И позднее с Запада пришли «турникеты» — такие же, как советский жгут-закрутка, но с другим названием, их много, но фирменные стоят достаточно дорого, а китайские — низкого качества. Антон решил сделать что-то дешёвое и надежное — так появился «турникет Ржевского», который был даже запущен в серийное производство на базе Белгородского механико-технологического колледжа вместе с одним из белгородских ателье. За время отсутствия Лысова производство приостановилось, сейчас его хотят возобновить.
Спрашиваю собеседника, что всё происходящее значит лично для него даже не как врача, а как человека? И слышу в ответ слова 26-го псалма: «Господь мой — сила моя и просвещение моё, кого убоюся?»
«Моя жена в группе недавно выложила очень интересный пост о том, что люди сейчас чётко разделились на несколько категорий, — говорит Антон. — У одних —«хата с краю» и проблема в недостатке смузи с кокосовым молоком. Другие стараются на чём-нибудь нажиться — мои турникеты, кстати, барыги предлагали мне продавать, получили отказ. Такие п«ерсонажи» — это нелюди. А есть те, кто вкладывает все силы, время, возможности, деньги — у кого что есть — в то, чтобы помогать фронту. А если мы защищаем Родину, если мы спасаем мир от нацизма, то делать это должны все вместе. Делай что должен — и будь что будет. Вот мы и делаем».